Станислав Жалобнюк - художник и человекЗнакомство наше состоялось в выставочном зале «УНИОН», на его «персоналке». Что было совсем недавно, 2 года тому назад. Там качество холстов было отменным, а вот сюжеты всё те же: лодки, «моречко» и т.д. («джентельменский набор»), но хорошо. Классно, и даже что и «вкусно». Последний, отнюдь не искусствоведческий термин, более точен. Потом был в высшей мере подражательный «Мамаям» цикл и, более того, совместный проект с мастерами. Там были увидены полотна супруги героя нынешнего повествования — Олеси Зайвой (она показалась талантливее мужа своего). А после того, вдруг пошли какие-то маски, заинсталлированные в объект в полуразрушенном или (непонятно) восстанавливаемом помещении. Много, разных, но все маски Пушкина (а как же, Одесса ж!). Сам художник оказался выразительным, подчас агрессивным, напористым, тут же внимательным, несогласным, — т.е. живым человеком (читай интересным). К тому же теперь я могу с достаточно большой степенью ответственности заявить, что в Одессе появился любопытный автор, более того личность; к тому же резко выделяясь в художественной среде интеллектуальным потенциалом, Жалобнюк уже сумел стать заметной фигурой в художественной жизни города. Зрителю же открывается безусловно мастерское владение кистью И высоко ценимое (редкое) свойство быть дистанцированным (не «влипать») в собственные работы, некая ироничность даже. ТАМ НЕТ «актуалки» в нынешнем её понимании, а ещё говаривают на аглицкий манер: «контэмпорэри арт» с изрядно дисквалифицирующей — не по теме — самоё актуальность. Так как авторы от контэмпорэри приноровились переводить на холст сюжеты (масляными или акриловыми красками — а у акрила, О УЖАС, срок годности 2 ТЫСЯЧИ лет!). Да, вот переводят — переносят, воспроизводят уже бытующие — готовые картинки из иллюстрированных журналов или с сайтов, тем самым множа лоск и ложь. Даже когда, якобы, насмехаются, то тоже множат, ибо там видно, что у авторов на самом деле ничего не болит. А там, где должно быть сердце или душа, пусто. Дыра. Блёстками зияющая. Стразами. А ведь «душа» — внимание! — никакого выхода в астрал, именуемого духовностью; именно «душа» суть ключевое понятие для определения наличия или отсутствия перед зрителем чего-то подлинного, произведения искусства. Потому я вздрогнула, когда Станислав определял соразмерность своих работ как «там «шмат» души»… (no comments). Нынче востребовано (= модно) поспешно, лихо — якобы свободно — созданные моно фигурные или моно аксессуарные композиции, способные сказать только о том, что там присутствует, — указуя, но не погружаясь. Это как наличие или (не возмущайтесь только) отсутствие глаз на лице: либо это плошки — плоские, отражательные зеницы, либо взор вовнутрь погружающийся и погружающий — ещё не слишком сложно? Хорошо, попробую по-другому: есть взор, а есть «глядение». Вот глаза глядят, да на что? Устала я от такого рода видения-глядения, хочу чтоб в меня смотрело, мучило, не отпускало. ВСЕМ ДАВНЫМ-ДАВНО НАДОЕЛО, что их развлекают, за чучел бездумных держат. Уф! Если и сердито, — то искренне, и чистосердечный читатель меня отлично поймёт. Центральным же полотном на сегодня остаётся то, где благородное лицо богини (Фемиды?) с завязанными глазами, представлено в окружении обрывков сообщений, тексты Сержа Генсбура (тому знает кто это, «пятёрку» от меня) и с ностальгией по истинному бытию от Самого Валентина Хруща, как послание ему… При всём том Жалобнюк сообщает, что с Хрущём знаком не был, однажды видел. Для него, лично, он — мифопоэтический персонаж, страж истинности в искусстве… а сам живописец такой живчик: и в ценах сведущ, и в арт менеджменте не промах. И тут же на тебя смотрят глубокие глаза: «Моя страна проигрывает на своём поле ведущуюся откровенную войну по абсорбированию нации. Ну не хотят нас европейцами видеть, хотят на калмыцких низкорослых лошадок усаживать…». К слову, художнику 31 год, а все думают, что больше — почему? Старше! Серьёзнее, ответственнее? «Красота как таковая меня не интересует. Отдых никому не намереваюсь обеспечивать», — здесь «красоту» и «отдых» следовало бы закавычить.
«Говоря о времени, нельзя быть обеспокоенным сотворением вневременного. Полотно удалось тогда, когда в нём присутствуют явственные приметы времени, но ЭТОГО времени с его проблемами, трудностями и радостями. А время это я для себя обозначаю как «силиконовое». «Воспринимаю своё время как жутко счастливое, смутное, полное неопределённости, а потому возможно и… открытое многому». «Я готов себя соотносить с Андреем Варголой — Эндрю Уорхолом, который сумел сформировать новые отношения внутри искусства и к самому искусству, но и с Ивом Кляйном как запредельным эстетом». «Конечно же хочется сидеть в кафе, выпивать, спорить об искусстве, до драки, хочу драться за искусство. Хочу вылезти на стол и заявить, что я — лучший художник. И чтоб меня оттуда стаскивали». ( это он фильмов про Париж и Монмартр насмотрелся). Тут я напоминаю себе, что важно не забыть покритиковать, а то, чего доброго, и про меня начнут думать, что я репортёрка-пиарщица. Итак, критические замечания в адрес Станислава Жалобнюка: -самодостаточен, а это чревато опасностью быть «сваренным в собственном супе\соке»;
-пожелание большей отчётливости художественного высказывания, большей строгости в проговаривании тем. И быть начеку, чтоб не ПЛАСТИФИЦИРОВАТЬСЯ. Ута КИЛЬТЕР
Ута Кильтер
|
Станислав Жалобнюк - художник и человек
